пускаешь по глади реальности концентрические окружности возмущений и древних страхов,
ищешь выход.
создавая неповотримыми сочетаниями эмоций, движений и звуков прорехи в восприятии человека как разницы
между твоим "казаться" и его — "быть"
они выглядят нарывами и бубонами на и без того истончавшей в золу материи socio-ществования твоего столь многовариантного окружения,
с ними невозможно спорить.
даже в том, как ты, или мы, или я, или человек видит своё отражение не отделаться одной только подстройкой контрастности частотных характеристик в цветопередаче палитры непристойных тайных владений Морфея или Cerebrum.
даже не замечая, что своим шагом повторяешь путь убийцы Мертвеца, давя в крошку черепа и размалывая оружейный порох, перетягивая нити помощи, наводя мосты через естесство и плоть ощущения внутреннего разрыва, какой бывает в то или иное время у любого человека, коему должно считаться себя отличным,
питаешься совершенством безумия падших и низостью выцветшего ангела на подоконнике вечерней электрички.
Твоё небо цвета революции крови в молодом солдате на службе у вермахта и в золотом сечении литературных экзерциссов за XIX век.
Твоё сердце в безбрежном океане надежды,что был подарен тебе тобою, и в угадываемой пустоте ещё не открытой бутылки портвейна.
Твой цвет - цвет орхидеи, цвет двух гвоздик в вазочке рядом с фотографией в черной рамке и в сухом тёплом дереве, о котором ты никогда и ничего.
.не узнаешь.